Как ворона летала на Круглое озеро

Старая ворона хорошо знала, где была знакомая корова...

В тот день, когда прибегал заяц Тишка, да так ничего и не рассказал, ворона отправилась сама к Круглому озеру.

Летела она над вершинами деревьев и то про себя, то громко на весь лес ругала Тишку: «Ишь, какой нежный! Слово ему не скажи! А что я такого сделала? Ну сказала: «Кошмар!», так не зря же... Каркнула, правда: «Марш отсюдова!», а он сразу бежать. Мог и подождать, пока я успокоюсь...»

Так она летела, покаркивая и поругивая Тишку, пока не заметила впереди стаю незнакомых ворон. Они кружились над одним местом, камнем падали вниз, потом опять взлетали и, конечно, орали во все горло.

Еще нельзя было разобрать, о чем они там кричат, но старая ворона догадалась, что стая делит какую-то добычу.

«Ага, подруженьки, сейчас я вам устрою переполох!» — подумала она и замахала крыльями.

Сразу подлетать к чужой стае ворона не стала. У поляны, над которой кричали и суетились вороны, она уселась на сухую вершину высокого тополя, отдышалась и осмотрелась. Отсюда сверху хорошо было видно, что стая нашла какое-то погибшее животное и теперь готовилась к пиру.

«Ну, милые мои, держитесь! — обрадовалась ворона. — Теперь и вы узнаете, какой у меня характер!»

Есть у ворон несколько важных сигналов. Ну, например, «Большой сбор!» По этому сигналу все вороны собираются лететь на промысел, когда ранней весной мелеют озера и на отмелях остается много уснувшей рыбы. Есть еще один приятный сигнал — «Добыча!» Это значит, что какая-то ворона нашла много еды. Одной ей не справиться, и она, хотя и жалко, приглашает подруг. Сигнал «Тревога!» — похуже. Услышав его, какой бы вкусной ни была добыча, надо отлетать куда-нибудь в сторону и ждать...

Но самый неприятный и самый страшный сигнал: «Спасайся кто может!!!» Состоит он из трех вороньих слов: «Кар-р-р», с тремя «р», еще «Кар-р-р-р», но уже с четырьмя «р», а потом просто: «К-а-а!» Но это «Каа» надо так выкрикнуть, чтобы у тех, кто его услышит, перья поднялись дыбом. И означает этот сигнал: «Беги, спасайся, уноси ноги, а то все — пропала твоя воронья головушка!»

Всем этим сигналам воронята учатся с самого малого возраста. Знают они и строгий закон: ни один из этих очень важных сигналов нельзя подавать зря. А кто нарушит закон, будет сурово наказан или даже изгнан из стаи.

Старая ворона за свою жизнь побывала уже во многих стаях. Из всех стай ее с позором прогоняли. И каждый раз за одно и то же: она нарочно подавала сигнал: «Спасайся кто может!!!»

Ворону за ее провинность клевали, щипали, колотили крыльями. В том месте, где она пролетала, спасаясь от разгневанной стаи, еще долго потом кружились пух и перья. Но даже отсидевшись где-нибудь в чаще и придя в себя, ворона ни разу не решала, что больше так делать не будет. Уж очень ей нравилось наблюдать, как после сигнала вороны бросаются кто куда. Одни, выпучив глаза, мчатся над самой землею, чуть не налетая на деревья, другие взмывают в небо и носятся там то в одну, то в другую сторону. Третьи с перепугу залетают так далеко, что потом лишь через день, а то и через два находят свою стаю.

Да, посмотреть есть на что!

Рано или поздно нарушительницу закона разоблачали. Но, несмотря на синяки, царапины и потерянные перья, ворона вновь ожидала случая, чтобы подать сигнал: «Спасайся кто может!!!»

Вот и сейчас, чуть передохнув, старая ворона во весь дух заорала: «Кар-р-р! Кар-р-р-р! Каа!!!»

Ох, что тут началось! Какой поднялся крик, какой переполох! И вслед за другими воронами, бросившимися врассыпную, припустила и наша. А то ведь кто-нибудь мог догадаться, что это она подала сигнал, и тогда быть беде.

Торопясь как можно скорее улететь подальше, старая ворона еще долго слышала за собой испуганные крики. Ее даже обогнали две молодые вороны. «Ну уж эти-то, конечно, заблудятся, и не то что за день, а и за три не разыщут своих», — с радостью подумала ворона-обманщица. Наконец она совсем выбилась из сил, выбрала сучок и опустилась на него.

Старая ворона любила садиться на сухие сучки. С них лучше видно, скорее заметишь опасность, да и тебя могут принять за сучок и не станут зря беспокоить.

Где-то здесь неподалеку находилось Круглое озеро. Осмотревшись, ворона увидела, что чуть в стороне поблескивает под низким вечерним солнцем вода. Отдохнув, старая ворона направилась к озеру.

Неподалеку от берега, на зеленой полянке, она сразу увидела зайца Тишку. Он скакал с места на место и лакомился своей любимой заячьей капусткой.

Надо было не спугнуть его и хорошенько расспросить. Ворона опустилась на кочку, потихоньку откашлялась и как можно ласковее произнесла:

— Пр-ривет!

Вы, конечно, знаете, что голоса у ворон не самые приятные. Как ни старалась ворона говорить помягче и поласковее, заяц все равно, услышав вороний голос, подскочил. Тишка, конечно, тут же дал бы стрекача, да ворона его просто поразила.

— Как здоровье? — спросила она.

— Здоровье? — даже сел от удивления Тишка. — Чье здоровье?

Еле-еле сдержала старая ворона свой характер. Чуть-чуть не крикнула: «Кошмар-р!» Но ведь надо было узнать, что здесь случилось, и она сказала:

— Твое, разумеется. Я спрашиваю, как твое здоровье, заяц?

Никто никогда не интересовался Тишкиным здоровьем. Собаки на него лаяли, вороны каркали, сороки стрекотали. А тут вдруг та самая ворона, которая его недавно прогнала, спрашивает...

«Какое же у меня здоровье? — подумал Тишка. — Ноги не болят. Уши ветром не надуло. Насморка пока нет. Значит, хорошее». Так он и сказал вороне.

— Прекрасно, — сделала вид, что обрадовалась, ворона. — Береги себя, заяц, не болей, пожалуйста.

— Ладно, — пообещал Тишка.

— А теперь, скажи-ка мне, заяц, где этот твой большой, а совсем маленький?

— Ушастик-то? А вон там в кустах, — показал Тишка.

— Что он там делает? — с опаской спросила ворона и приготовилась в случае чего тут же взлететь.

— Лежит, — вздохнул Тишка. — Он же маленький, а мама у него потерялась.

— Так ты же говорил: «большой».

— Это он ростом только большой, а на самом деле совсем маленький, — объяснил Тишка. — Он еще травку щипать не умеет... Да ты, тетка ворона, сама посмотри.

— Да уж посмотрю, — сказала ворона и перелетела к тем самым кустам, где притаился кто-то и большой, и маленький.

И там она увидела неуклюжего рыжего лосенка. Был он длинноногий и длинноухий. Недаром Тишка назвал его Ушастиком. А если бы он встал на свои тонкие ноги, то, конечно, был бы намного выше зайца.

— А ну-ка, заяц, притащи ему капустки! — приказала ворона.

— Я уже давал, а он не ест.

— Неси, неси, ишь какой жадина!

Тишка перепугался и кинулся на полянку. Он принес капустки, положил ее перед горбатым носом лосенка, но тот на нее даже не посмотрел.

«Плохо дело, — подумала ворона. — Однако сейчас я покормлю его чем-нибудь повкусней...» Она перелетела на берег озера, походила там у самой воды, нашла дохлого пескаря и притащила его лосенку. Но и дохлого пескаря Ушастик не стал есть.

«Кошмар, — произнесла про себя ворона, — ишь какой привередливый».

Пескаря она тут же склевала сама и отправилась пешком в заросли тальника. Там ей повезло — она поймала большую пушистую аппетитную гусеницу.

— На, — сказала она лосенку. — Уж если эта отличная гусеница тебе не понравится, тогда я просто не знаю, чем тебя кормить.

Однако и на гусеницу лосенок не обратил никакого внимания.

Он еще, наверное, и говорить не умел и только шевелил своими рыжими ушами.

«Пропадет, — решила ворона. — Ему же, дурачку, молока надо, а лосиха потерялась. Не над ней ли кружилась стая, которую я недавно напугала?..»

Эти мысли вороны прервал заяц Тишка.

Не ест, - сказал он. — Молочка бы ему дать.

— Сама знаю, — рассердилась ворона. — Может быть, ты думаешь, что у меня есть собственная лосиха или корова?

И тут вороне пришла в голову интересная мысль. А точнее, это был даже план, как помочь беспомощному лосенку.

Солнце уже опускалось за лес. От озера потянуло прохладой. Ворона нахохлилась, ей захотелось в свое гнездо. Ведь она уже много лет была старой и любила тепло, а не прохладу. Да и план надо было хорошенько обдумать, и завтра же утром выполнить. А думается лучше всего дома в своем гнезде.

— Ну, я полетела, — сказала ворона зайцу. — Покеда!

— А как же Ушастик? — забеспокоился Тишка.

— Поможем, — пообещала ворона. — Только и ты прибегай к нам на опушку. Завтра чтобы чуть свет был!

На том они и расстались. А скоро и солнышко закатилось.