Тайна знакомой коровы
Ах, как хотели Люкс, Черныш, коза Марта и петух Петя узнать, почему так поздно вернулись с пастбища знакомая корова и ее сынок. Люкс и Черныш думали об этом ночью, когда, проснувшись от лая Пустобрешки, прислушивались — не подкрадывается ли к курятнику разбойник хорек. Петух Петя вспомнил о корове перед рассветом, вспомнил и начал кукарекать. Марта любила поспать в своей сараюшке, но в эту ночь и ей не спалось. Козу одолевало любопытство: где же все-таки бродила ее соседка?
Но вот пришло утро, и корова, как будто вчера ничего не произошло, отправилась на луга. На этот раз она шла одна, без теленочка.
Люкс как всегда с ней поздоровался. Но странное дело, корова не остановилась. А ведь всегда она задерживалась у калитки, чтобы о чем-нибудь потолковать со старым псом. Сейчас же корова промычала: «Доброе утро!» — и направилась к переулку.
— Ме-между прочим, а где это ты вчера пропадала? — бросила ей вслед Марта.
Но знакомая корова или не расслышала вопроса, или сделала вид, что не слышит, и еще быстрее зашагала дальше.
— Куд-куда она так торопится? — удивился петух Петя. — Всегда на луга шла не спеша, а сегодня несется, будто она не корова, а коза.
— Позвольте, позвольте, — сразу обиделась Марта. — Я не понимаю, при чем тут коза? Разве это я вернулась вчера в глухую полночь?
Черныш тут же вмешался и разъяснил Марте, что петух имеет в виду не ее, Марту, а вообще козу. Это еще больше рассердило Марту.
— Удивляюсь, — заявила она, — почему, когда надо привести плохой пример, всегда называют козу.
Дело шло к большому спору, и мудрый Люкс решил перевести разговор на другое. Он как бы про себя проговорил, что, мол, интересно, долетел уже воробей до сельмага или не долетел.
Остальные тут же забыли про спор и начали гадать, где сейчас воробей. А Люкс, слушая приятелей, думал про знакомую корову. Он был очень удивлен, что она ничего ему не рассказала про вчерашний день. «Наверное, случилось что-то такое, о чем нельзя говорить при всех», — решил он.
А знакомая корова в это время уже вышла на Луковую поляну. Здесь она обычно начинала пастись. Потихоньку пощипывая травку, она к полудню доходила до опушки и паслась до вечера.
Но сегодня корова не стала задерживаться на лугу. Она, на ходу хватая траву, сразу направилась к лесной опушке.
В лесу у знакомой коровы было очень важное и секретное дело...
И вчера корова почти не паслась на лугу. Только они с теленочком вышли на зеленое приволье, только он, взбрыкнув копытцами, начал носиться по траве-мураве, как к ней подлетела старая ворона.
— Пр-ривет, кума! — сказала она. — А у меня к тебе просьба.
— Му-у! — удивилась корова.
— Вот и хорошо, что ты согласна, — заторопилась ворона. — Летим скорее на опушку, там я тебе все расскажу.
Коровы, как известно, не летают. Поэтому к старому дубу она отправилась пешком. Ворона летела впереди и все время оглядывалась. Ей казалось, что корова и ее теленочек идут очень медленно, а надо было торопиться. Вот-вот на опушку должен был прискакать Тишка. А зайцы, как считала ворона, народ несерьезный — увидит, что вороны нет, и убежит назад в лес.
Но заяц Тишка был не такой. Если уж он давал слово, то непременно его выполнял.
Когда ворона опустилась на дуб, заяц как раз завтракал. Неподалеку от дуба под осиною он нашел гриб подосиновик и с аппетитом грыз его шляпку.
— Привела! — сообщила ему ворона. — Вон они идут...
— Кто они? — испугался Тишка. — Собаки?!
— Какие собаки! — рассердилась ворона. — Вот я тебя как...
Ворона хотела сказать: «Как клюну!» — да вовремя остановилась. Она решила быть с зайцем ласковой, а то он удерет в лес и потом его до будущего лета не разыщешь.
— Да... Так что я тебе хотела сказать? — переменила ворона разговор. — Про корову я тебе, заяц, хотела сказать. Корову я привела. Теперь ее надо уговорить, чтобы она пошла и напоила молочком этого твоего Ушастика-лосенка. Это, брат, я сама придумала...
Тишка обрадовался и помчался навстречу корове и теленочку. Он обежал вокруг них и поскакал к опушке. Заяц сразу понравился теленочку, он решил с ним поиграть и, задрав хвостик, запрыгал следом. Так все они добрались до опушки и углубились в лес.
«Вот и хорошо, — подумала ворона, — не надо никому ничего объяснять, не надо корову уговаривать», — и тоже полетела в лес.
Несколько раз она хотела закаркать на Тишку, потому что скакал он не прямо к озеру, а огибал то болотце, то густые заросли. Но, поразмыслив, ворона решила, что заяц поступает правильно. В болоте корова и теленок могут завязнуть, через густой кустарник им не пройти. А Тишкина дорога, хоть и длинней, но верней.
Поняв это, ворона совсем загордилась. А гордиться, как она считала, ей было чем. Во-первых, в ее гнезде хранились несметные богатства: копейка, крючок, осколок стакана, пуговица и кусочек зеркала. Во-вторых, она походила на коршуна. В-третьих, была очень ловкой. Вчера, например, перепугала целую стаю чужих ворон, и ей за это ничего не было. И, наконец, последнее: ни заяц, ни корова, ни ее теленок не умели летать, а она умела!
«Ух, ты! Эх, ты!..» — замахала она крыльями и тут же ойкнула и чуть кубарем не свалилась вниз. Ворона совсем забыла, что ей очень много лет, что надо беречь себя. Где-то в спине у нее больно кольнуло, в правом крыле что-то скрипнуло, а левое заныло.
— Присяду-ка, полюбуюсь природой! — громко каркнула она и огляделась.
Произнесла ворона эти слова на всякий случай. А вдруг кто-нибудь видит ее. Так пусть не думает, что эта птица, похожая на коршуна, устала, что у нее заломило спину. Пусть считает, что она села полюбоваться окрестностями.
Вцепившись обеими лапами в ветку, ворона долго приходила в себя. Но вот боль в спине затихла, можно было лететь дальше, догонять зайца и корову. И тут она услышала, как неподалеку перекаркиваются две вороны.
— Ка-кажется, это все-таки она... — сказала одна.
— Едва ли, — возразила ей вторая. — Та ворона не стала бы вертеться возле нашей стаи. А эта, видишь, сидит спокойно.
Старая ворона догадалась, что речь идет о ней, и эти две вороны спорят, не она ли вчера подала сигнал. Теперь надо было спокойно и равнодушно пролететь мимо, чтобы у них не осталось никаких подозрений. И ворона не спеша, будто она совершает прогулку, проплыла над деревом, на котором сидели две вороны.
— Видишь, — сказала ей вслед вторая ворона. — Если бы она чувствовала вину, она шарахнулась бы от нас, как глупая сорока шарахается от пугала!
И они принялись смеяться над сороками, которые и каркать-то не умеют, а, смешно сказать, стрекочут, и перья-то у них лишь наполовину черные. Какие-то еще недостатки находили вороны у сорок, но старая ворона больше их не слушала. Некогда было.
Зайца Тишку, корову и ее теленочка она нагнала почти у самого Круглого озера. «Жив ли там лосенок?» — забеспокоилась ворона и полетела прямо к тем кустам, где вчера видела Ушастика.
Лосенок лежал с закрытыми глазами. Ворона села рядом. Покрутила головой, рассматривая его, но так и не поняла — дремлет он или уже не дышит.
— Спит! — сказал, подбежав, Тишка.
— А это мы сейчас проверим, — заявила ворона и громко каркнула прямо в ухо лосенку.
Лосенок вздрогнул и открыл глаза.
— Вот видишь, — обрадовался заяц.
— Да уж вижу, — отскочила в сторону ворона и объяснила подошедшей корове: — Мамку-лосиху он потерял. Второй день ничего не ест.
— Я ему заячьей капустки давал, — сообщил Тишка, — а он не берет!
— А я его ракушками и гусеницами угощала — не ест. Попоила бы ты его молочком, кума.
Корова подошла к лосенку, обнюхала его, повздыхала и смущенно сказала:
— Не могу! Запах у него не тот, надо, чтобы он моим теленочком пахнул...
— Кош-мар! — обиделась ворона. — Тут дитенок погибает, а тебе, кума, запах какой-то нужен. А ты не нюхай, а просто дай ему молока.
— Ахти, горюшко-то какое, — опять вздохнула корова. — Да я бы рада. Мне его, бедненького, тоже жалко, да не пойдет молочко. От него же лесом дремучим, дикими зверями пахнет.
— Лесом, зверями... — передразнила ворона. — Да говорят же тебе — не нюхай. Пропадет лосенок.
Может быть, и правда пропал бы Ушастик, да подскочил к нему теленочек. Он уставился на лосенка своими круглыми глазами, лизнул его. Отскочил в сторону. И, решив с лосенком поиграть, подпрыгнул к нему и легонько боднул.
Лосенка тоже потянуло к теленочку. Он зашевелился, оперся на передние ножки и стал подниматься.
— Гляди-ка, встал! — удивился заяц Тишка. — Вчера целый день лежал, сегодня лежал, а тут поднялся.
Лосенок стоял, расставив дрожащие ноги, а сынок знакомой коровы опять подскочил к нему, лизнул и потерся о него своим боком.
Корова нагнулась к лосенку, опять обнюхала его и обрадовалась. Теперь лосенок пахнул не только лесом и дикими зверями, но и ее теленочком.
Через несколько минут знакомая корова уже поила лосенка своим молочком. А вокруг них прыгали ее сынок и заяц Тишка.
— Пор-рядок! — каркнула ворона. — Теперь не пропадет. А у меня дел, дел... Надо лететь. Покеда!
И она полетела к своему гнезду, проверить, на месте ли припрятанные там драгоценности.
Когда лосенок напился молочка, он опять улегся под кустом набираться сил. Заяц Тишка отправился щипать свою капустку. А корова и теленочек стали тут же у озера пастись.
Под вечер корова еще раз дала молока лосенку, и только тогда они с теленочком отправились домой. Через лес, до самой опушки, их провожал Тишка. А когда они вышли к старому дубу, было уже совсем темно.
Вот почему в тот вечер так поздно вернулась домой знакомая корова.
И сегодня знакомая корова опять отправилась к далекому Круглому озеру. Там уже давно проголодался лосенок, и его надо было накормить. Конечно, рассказывать об этом никому не следовало. Поэтому и прошла она так быстро мимо двора своих друзей. Ей было очень неудобно перед почтенным псом Люксом, но ничего не поделаешь — тайна есть тайна.
А теленочка в это утро Петровна на пастбище не пустила...