ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Днем идти веселее, чем ночью. Это так же верно, как то, что получить пятерку гораздо приятнее, чем, допустим, двойку. Дорога, которой ночью, кажется, и конца нет, днем словно сжимается. Кочки и пеньки не лезут под ноги, а стоят как миленькие по своим местам. Идешь и удивляешься: и чего это кусты и деревья ночью казались такими таинственными? А сейчас видишь, что самый страшный куст, от которого шарахнулся в темноту, на самом деле высокий, весь в крупных цветах шиповник. Хоть стой и любуйся им.

Ребята подходили уже к озеру, где стоял перемет на уток, как Борисов, шагавший за Киле, услышал какое-то странное шуршание и стрекотание. Он прислушался и решил, что исходит оно из рюкзака Павлика. Костя сказал об этом товарищу, но Павлик отмахнулся, что, мол, там может стрекотать. Однако через несколько шагов он остановился. За спиной в его рюкзаке что-то действительно шуршало. «Кто это туда забрался? — подумал Павлик, снимая рюкзак. — Возможно, забралась полевая мышка и теперь что-то в рюкзаке грызет». Осторожно расстегнул Павлик рюкзак и заглянул в него. Кроме полотенца, мыла, лески и крючков для удочки да еще носового платка, недавно постиранного лично Павликом, ничего в рюкзаке не лежало. А все эти вещи, как известно, не шуршат и не поскрипывают. Показалось, решили путешественники и направились дальше.

Теперь все их разговоры касались только одного — как добраться до лагеря. Даже Павлик ни разу не подумал про рыбную ловлю, хотя места здесь были самые карасиные.

— Может, попробуем переплыть на «Бор-Босе»? Он ведь остался в заливчике, — несмело предложил бывший капитан фрегата.

Разжалованный баталер помолчал и ответил:

— Придется попробовать. Только возьмем хорошие шесты и будем ими подгребать.

Чем ближе подходили ребята к Морошке, тем торопливее они шагали. Что ни говори, а Морошка — дорога в лагерь.

Вдруг приятели остановились: за мыском послышался собачий лай.

— Бежим! — крикнул Костя, и мальчики пустились бежать навстречу лаю.

Обогнув мысок, Костя и Павлик увидели приближающуюся лодку. В лодке сидели три паренька. Там же, наверное, находилась собака, потому что с лодки доносился лай. Лай был довольно странный, будто собака выгавкивала какой-то мотив:

— Гав-гав. Гав-гав-гав. Ав-ав!

И опять:

— Гав-гав. Гав-гав-гав. Ав-ав!

— Чего это она так лает? — поразился Костя. Павлик только развел руками.

Вот лодка поравнялась с нашими путешественниками, и они разглядели, что лает... мальчик. Этот лающий мальчик сидел на корме и держал рулевое весло.

— Может, он балуется? — шепнул Павлик.

Однако, на баловство все это мало походило. Лодка медленно плыла против течения, и все трое ребят, находившиеся в ней, казались вполне серьезными. Один из них сидел за веслами, он уже, видимо, устал, греб вяло и часто бороздил то одним, то другим веслом. Тот, что сидел на корме, хрипло лаял: «Гав-гав. Гав-гав-гав. Ав-ав!» На дне лодки, посматривая в воду, сидел третий мальчишка и держал странные широкие грабли с длинными изогнутыми железными зубьями.

— Эй, вы! — окликнул Павлик.

Мальчишки обернулись на крик. Тот, что сидел на корме, на секунду запнулся и опять стал гавкать.

— Может, он сумасшедший? — высказал беспокоившую его мысль Костя и повертел возле виска пальцем.

— Ничего, — ответил Павлик и махнул ребятам. — Подъезжайте сюда!

Лающий рулевой завернул лодку, и она причалила к берегу. Только тогда рулевой перестал гавкать. С минуту мальчишки рассматривали друг друга, потом Костя спросил:

— Вы кто?

Ребята в лодке переглянулись, и тот, что лаял, важно ответил:

— Ловцы жемчуга!

— Ну уж! — усомнился Костя.

— А это ты видел? — ткнул рулевой ногой в кучу больших продолговатых ракушек.

Костя читал, что в далеких южных морях есть ракушки-жемчужницы, за ними ныряют ловцы жемчуга, прихватив с собой острый нож против акул, но чтобы здесь, рядом с пионерским лагерем, водились жемчужницы, — в это он поверить не мог.

Увидев, что их новые знакомые сомневаются, паренек с граблями сказал:

— Пашка, покажи ему.

Рулевой важно полез в карман, долго со значением копался там и наконец достал спичечный коробок. Из него он вынул бумажку и, развернув ее, показал пионерам круглый, чуть приплюснутый камушек величиной с сухую горошину.

— Смотри, если понимаешь, — произнес он.

Камушек на его ладони поблескивал матовым, чуть голубоватым блеском.

— Вот это да! — выдохнул Костя. — И это настоящий жемчуг?

— Первый сорт, — ответил гребец.

— Как же вы ныряете в такую холодную воду? — спросил Костя, вспомнив, как они с Павликом попробовали купаться на песчаной косе Морошки, когда вчера утром впервые вышли к ее берегу.

— Мы не ныряем, — ответил гребец.

— А как достаете ракушки?

— А это ты видел? — показал паренек, сидевший посреди лодки, на грабли. — Бороздим ими по дну, где колонии ракушек. Ракушка лежит раскрытая, если зуб граблей попадет между створок, она цепляется.

— И что, в каждой жемчужина?

— Ага, в каждой, — ответил Пашка-рулевой, посматривая хитрыми глазами.

Но паренек, гребец, сказал:

— Болтает он. Мы за неделю только одну и нашли.

— Это из-за одной жемчужины вы столько ракушек погубили! — рассердился Павлик.

— А как ты думал... — начал Пашка-рулевой, но его перебил паренек с граблями.

— Чудак, да мы створки-то ракушек сдаем. Знаешь, сколько в них перламутра? Мы из-за перламутра их и ловим, а жемчужины редко попадаются, — вздохнул он.

— А чего он у вас лаял? — Костя показал на рулевого.

Ловцы жемчуга посмотрели друг на друга и прыснули. Потом мальчик с граблями объяснил:

— Это он по уговору. Грести-то против течения тяжело, никому не хочется. Вот Пашка и говорит: «Давайте, пока я буду лаять, вы меня не будете заставлять грести». Вот и тявкает от самой Краснокуровки. А вы откуда здесь взялись?

Пришла очередь наших друзей рассказывать о своих приключениях.

— Так это вас по всей Морошке ищут?! — воскликнули ловцы жемчуга. — Как мы сразу не догадались! Нас уже два раза останавливали. Спрашивали, не из лагеря ли мы, да как нас зовут. Пашку у нас чуть не отобрали, говорят: «В лагере тоже Пашка пропал».

— Так бы я и поехал, — недовольно сказал Пашка-рулевой.

— Садитесь скорей, мы вас отвезем.

Путешественники, довольные, что их приключения оканчиваются, уселись в лодку. Павлик сменил на веслах гребца, который хотя и сказал: «Ладно, я сам», но уступил с удовольствием.

Не успели отчалить, как Пашка поинтересовался, в чьем это рюкзаке слепни в спичечном коробке шуршат. Павлик тут же схватил свой рюкзак, открыл у него карман и вынул оттуда спичечный коробок.

— Как ты догадался? — удивленно спросил он. — Мы дорогой слышим — кто-то шуршит, а кто, догадаться не можем.

— Я такой, — ответил важно Пашка. А потом уже серьезно сказал: — Думаешь, ты один слепней для наживки в спичечном коробке держишь? Мы тоже так.

История с шуршанием и жужжанием завершилась. Лодка быстро заскользила по течению. Костя взял тяжелую черную ракушку и принялся ее рассматривать. Ракушка была как ракушка, только продолговатая и тяжелая.

— В этой уже смотрели, может, есть в ней жемчужина? — поинтересовался он, пытаясь раскрыть створки.

— Дай-ка, — взял ракушку Пашка-рулевой; Посмотрел на нее, постучал пальцем, послушал и говорит: — Есть, две штуки.

— Да брось ты, — перебил его паренек с граблями. — Не знаем еще. Так ее не раскроешь, нож надо. Мы их дома в котел с горячей водой бросим, они сами пораскрываются.

Показалась Морошка, и сразу же ребята ясно услышали раскатистый звук горна. Костя вскочил, Павлик опустил весла и достал горн. Конечно же, это горнил Никита, и ему надо скорее ответить. И пионеры, и хозяева лодки стали смотреть на противоположный берег реки. Сначала горниста не было видно, но вот из-за кустов тальника, на которые как раз налетел ветерок и они стали словно седые, показалась цепочка ребят. Павлик поднял горн и затрубил.

Маленькие человечки на том берегу остановились. Павлику и Косте казалось, что друзья из родного лагеря сразу узнают, что это едут они, Борисов и Киле. Но в первом отряде никто не догадывался, что Никитин горн, доставивший ему столько переживаний, находится у Павлика, поэтому пионеры стояли и выжидающе смотрели на пересекавшую реку лодку. Но вот Терешка взвизгнул, кинулся в воду и поплыл навстречу лодке. Тогда и пионеры посыпались с другого берега к реке и замахали руками.

— Костя! Эге-гей! Ты не утонул? — закричал громче всех Никита.

— Ребята! — улыбаясь и сияя, кричал Костя, размахивая слетевшей с ноги сандалией.

Сандалия выскользнула из руки и шлепнулась в воду, но Костя не обратил на это внимания, как будто у него в запасе хранилось еще десять таких же.

Подплывшего Терешку затащили в лодку, и он в благодарность принялся отряхиваться, осыпая мальчишек брызгами.

Еще раз лихо гребанул Павлик, и лодка пристала к берегу. Костю и Павлика обступили друзья.

Ида Сергеевна, приготовившая на этот случай строгую нотацию, забыла про нее и улыбалась вместе со всеми. К ней тут же бросился Терешка, пытаясь ее лизнуть, как будто не Павлик и Костя терялись, а Ида Сергеевна. Терялась, а сейчас нашлась.

Пока шли первые беспорядочные расспросы, к берегу подошла моторная лодка краснокуровского милиционера дяди Гоши. Он тоже присоединился к общему торжеству, а Косте и Павлику даже отдал честь.

— Ну, орлы, в лагере поговорим, — сказал Семен Петрович, — а сейчас строиться и — домой.

Не успел первый отряд построиться, как к берегу завернул катер леспромхоза.

— Нашли? — спросил в рупор старшина катера.

— Вот они! — подтолкнули пионеры к берегу путешественников.

— Живые, здоровые? Помощь не нужна?

— Нет, все в порядке, — ответил Май Петрович: ведь здоровье — это было по его части.

— Ну, счастливого пути! Приходите к нам в гости, — крикнул на прощание старшина, поглядывая на Иду Сергеевну.

— Придем, обязательно придем! — хором ответил первый отряд.

Катер развернулся и помчался в леспромхоз. Простился со всеми и милиционер дядя Гоша. К радости ловцов жемчуга он взял на буксир их лодку, не придется сегодня рулевому Пашке ни лаять, ни грести.

Тут и первый отряд зашагал в лагерь.

Костя пытался идти в одной сандалии — вторая-то утонула, но потом скинул и ее.

Не прошли ребята и ста шагов, как в небе раздался гул мотора и над ними повисла большущая стрекоза — вертолет лесной охраны. Вертолет сдвинулся немного в сторону и стал опускаться на луг.

Нарушив строй, первый отряд бегом кинулся к нему. Огромные лопасти винта еще продолжали медленно вращаться, а из кабины уже выпрыгнул командир вертолета.

— Нашли? — спросил он.

— Нашли, — ответили ребята.

— Нашли! — крикнули Костя с Павликом.

— Вы это, что ли? — почему-то догадавшись, спросил командир.

— Они самые!

Командир, который, как говорят, сам бывал мальчишкой, строго нахмурился, потом негромко, как бы раздумывая, сказал:

— Подвезти вас, что ли?

Тут поднялся такой радостный крик, что Ида Сергеевна зажала уши.

— А поместимся? — уточнил Ваня Конденсатор, когда ребята немного угомонились.

— Войдете, — заверил летчик. — Я целый отряд парашютистов-пожарников могу взять, если лес загорится, а они потяжелее вас.

Пять минут усаживались пионеры и летели только пять минут, а может быть, и меньше. Качнулась и уплыла вправо Морошка, извилистым пояском сверкнула внизу протока Утиная, побежали наперегонки домики лагеря — и вертолет мягко опустился на лагерное футбольное поле. Терешка в вертолете все собирался заскулить и не успел.

— Прошу, — торжественно произнес командир вертолета. — Прибыли!

А к вертолету, топоча шестьюдесятью ножонками, уже бежал шестой отряд. За ним, размахивая книжкой «Конек-Горбунок», торопилась вожатая Аня. А за ней цепью, словно в атаку, стремительно двигались начальник лагеря, повариха тетя Настя и ребята из разных отрядов.

Так окончилось путешествие Кости и Павлика, начатое сутки назад на фрегате «Бор-Бос». Окончилось без потерь, если не считать, что у капитана, фрегата Кости Борисова утонула сандалия с левой ноги...

***

— Тур-ду-ту-ту! Поднимайся, пионерия! — разносится над лагерем песня горна, того самого горна, что путешествовал на славном фрегате «Бор-Бос» водоизмещением в два бревна, а сейчас находится опять в надежных руках лагерного горниста Никиты Козлова.

— Гав-гав! Поднимайтесь, друзья! Посмотрите, какое славное солнечное утро! — лает Терешка.

Один за другим выбегают отряды на зарядку, где их, разминаясь на перекладине, ждет физкультурник Семен Петрович. А другой Петрович, Май Петрович, думает, не устроить ли сегодня медицинский осмотр первому отряду.

Но этим замыслам Мая Петровича не суждено осуществиться: Ида Сергеевна после завтрака уведет первый отряд в колхоз «Рыбак» на прополку картофеля.

Не удастся Маю Петровичу осмотреть и второй отряд, — уйдет отряд на экскурсию в леспромхоз. Все будут довольны этим походом: и вожатая, и пионеры, и рабочие леспромхоза. Один только старшина катера не будет доволен. Ему почему-то хотелось, чтобы пионеров привела Ида Сергеевна. Но ведь так нельзя сделать, чтобы все, абсолютно все были довольны. Вот, например, радист с метеостанции Алеша так и не успел найти пропавших Костю и Павлика. По дороге ему встретился милиционер дядя Гоша и объяснил, что он опоздал. Ясно, что Алеша тоже был недоволен.

Тогда, может быть, третий или четвертый отряды поступят в распоряжение Мая Петровича?

Нет. Третий отряд едет с рыбаками колхоза ставить заезок и есть знаменитую рыбацкую уху.

Четвертый отряд будет собирать гербарий в подарок своему городскому Дому пионеров.

Остаются в лагере только пятый и шестой отряды, но их Май Петрович уже много раз осматривал, да и надо же шестому отряду когда-нибудь дочитать сказку про Конька-Горбунка.

— Тур-ду-ту-ту! — поет горн.

Начинается новый пионерский день, день новых дел и удивительных приключений.