Первый день из жизни Андрейки Крылова

Андрейка и Димка играли на крылечке в шахматы. Андрейка ходил быстро. Раз – и скаканул конём, два – не заметил, как подставил Димке пешку. Сейчас он её срубит. Жаль, конечно, но убирать нельзя... А Димка не спешил. Очки он сдвинул на лоб, чтобы лучше видно было. Перед каждым ходом чесал переносицу и что-то бормотал. А когда делал ход, вынимал из-под себя блокнотик в клеточку и записывал в него, куда он пошёл. Пока Димка опять усаживался на свой блокнотик, Андрейка успевал передвинуть фигуру и говорил:

– Ходи!

Димка сердился, сопел и щупал, на месте ли у него блокнот. После этого он начинал думать. Такой уж характер был у Димки, он любил делать все обстоятельно.

– Ну, ходи! – на всякий случай торопил Андрейка, хотя и знал, что приятель его ни за что не пойдёт, пока все не обдумает.

 Алка Косицина пробежала мимо них с пустой сумкой. Потом вернулась, и в сумке уже лежала булка хлеба, а шахматисты всё сражались. Димкина бабушка прошла по двору и пронесла две свежие горбуши, а матч всё продолжался.

Алка ещё раз пробежала рядом с крылечком и крикнула:

– Димка, а твоя бабушка икру солит!

Но Димка даже не посмотрел в её сторону.

Андрейке уже надоела такая игра. Он так отсидел левую ногу, что, пока растирал её, Димка спокойненько срубил его коня и отметил это событие в своем блокнотике. Записывал он ходы для того, чтобы потом дома не спеша продумать всю партию. Разобрать, какой ход к чему, какой замысел был у противника и правильно ли он, Димка, на него ответил.

«Ах, ты так! – рассердился Андрейка. – Тогда вот тебе! Подумай, для чего я пошёл!!!» И он без всякой цели прыгнул своим единственным уцелевшим конём в самое расположение войск противника

Пошёл он туда просто потому, что там, между двумя Димкиными пешками, оказалось свободное место.

Димка сначала невозмутимо посмотрел на Андрейкиного чёрного коня. Потом заёрзал. Потом передвинул очки со лба на положенное им место и, насупившись, взглянул из-под очков на Андрейку.

– Здорово! – наконец скучным голосом произнёс он. – Этот ход надо записать. Я тебя поздравляю...

Теперь и Андрейка заинтересовался, что же это за ход такой он сделал? А когда пригляделся, то увидел, что если сейчас он пойдёт своей королевой и объявит Димке шах, то это будет уже и мат!

– Записывай! – разрешил, сияя, Андрейка. – Значит, сдаёшься?

Ссыпав в коробку шахматы, ребята понесли их домой к Димке, а там на кухне вокруг стола уже вертелась Алка Косицина. Она, видите ли, помогала бабушке солить икру. Успеть куда-нибудь вперёд Алки было невозможно.

– Кто победил? – закричала Алка.

Андрейка промолчал. Он, конечно, радовался победе, и в то же время гадал, а что было бы, если бы он не пошёл куда попало, а перед этим подумал, как Димка? А Димка объявил:

– Один – ноль. – Но не сказал, в чью пользу.

Но не такая девчонка была Алка Косицина, чтобы успокоиться, пока всё не узнает. Её и санитаркой оба полугодия выбирали потому, что от нее ничего не утаишь. Проверяет она, допустим, перед звонком руки у ребят, и, если ты ей показываешь чистые ладошки, она обязательно скажет: «А теперь переверни руки! Переверни, переверни!» И начнёт допытываться, почему это на указательном пальце чернильная клякса? И разве нельзя её было отмыть? Она и сейчас начала приставать:

– Нет, правда, кто выиграл?

– Он, – сказал Димка и ткнул пальцем в пуговицу на рубашке Андрейки.

– А почему ты проиграл, Дима? – не отставала Алка.

Эти муки продолжались бы долго, если бы бабушка не напомнила:

– А тузлук, Алла? – И Алка кинулась за тузлуком – так здесь называют рассол, в котором солят икру.

Вот уже несколько дней шла горбуша. Это был праздник для рыбаков. Такой особенный праздник, когда все работают так, что чуть не валятся с ног от усталости. Но зато настроение у всех праздничное. И когда вынимают тяжёлые сети, а вода в них кипит от рыбы, и когда от рыболовных станов уходят баржи, заполненные до бортов уловом, и когда варят в больших чугунных котлах на жарком костре уху. Ведь горбуша очень вкусная и нежная рыба, а ход её продолжается недолго.

По всему городу в эти дни продаётся свежая рыба. Вот и Димкина бабушка выбрала себе две икрянки и сейчас очищала от плёнки крупную красную икру. Алке она доверила готовить тузлук.

В Николаевске все девочки знают, как посолить икру. Алка налила в стеклянную банку воды и бросила в нее очищенную круглую картофелину. Картофелина упала на дно. Тогда Алка стала насыпать в воду соль. Сыплет и помешивает ложкой. Сыпала она до тех пор, пока картофелина не всплыла и не остановилась посредине банки, как подводная лодка

– Бабушка, готово! Бабушка, всё! – сообщила Алка.

– И у меня готово, – сказала бабушка и вывалила икру в банку.

Через десять минут все – и Андрейка с Димкой; и Алка, и бабушка – сидели за столом и ели свежую икру со свежей картошкой.

Делается это очень просто. Берётся разрезанная пополам варёная картофелина, на неё кладется ложка красной икры, всё это подносится ко рту, а уж как дальше поступать, знает каждый.

Когда по дну тарелки, где совсем недавно была икра, заскребли ложки, Алка вздохнула и сказала:

– Все. ННП! – что означало: икра кончилась, ничего не поделаешь!

– Спасибо, – поблагодарил бабушку Андрейка и облизал ложку.

– Спасибо, – присоединилась Алка. – А теперь пойдёмте подышим воздухом.

Но просто так сидеть на скамейке под Димкиным окном и дышать воздухом не очень интересно. Алка подышала-подышала и предложила сыграть в жмурки. А чтобы мальчишки не отказались, она сразу объявила:

– Чур, я первая вожу!

Она тут же стянула с верёвки, где сушилось белье, свой постиранный шарфик, завязала глаза и быстро поймала Андрейку.

Андрейка долго носился по двору и никак не мог никого запятнать. Димка голоса не подавал, он только изредка – и то издали – хлопал в ладоши и, конечно, успевал уйти в сторону, если Андрейка бросался к нему. Алку же, хотя она и вертелась вокруг Андрейки и дергала его за рубашку, поймать тоже не удавалось. В конце концов она сама помогла Андрейке. Она хотела дёрнуть Андрейку за рубашку, а потянула за конец шарфика. Шарф сдвинулся. Андрейка обернулся и увидел Алкины тапочки. Тапочки влево – Андрейка за ними, тапочки вправо – Андрейка за ними. Тут он её и поймал.

Теперь Андрейка старался сделать так, чтобы Алка поймала Димку. Он бегал за Димкиной спиной и кричал:

– А я здесь! А я здесь! – И Алка, конечно, бежала на его голос.

Поступал так Андрейка потому, что второй раз ему водить не хотелось, и еще потому, что он придумал очень смешной план. А для того, чтобы этот план осуществить, надо было дождаться, когда водить будет Димка. Конечно, он мог бы посвятить в этот план Димку, но серьёзный Димка всё равно ни за что бы не согласился. Он бы сказал: «Нечестно!» или ещё что-нибудь. Алке же план обязательно понравится.

Димка сердился, прогонял Андрейку, но он опять прятался за его спину и выкрикивал: «А я здесь!» И Алка в конце концов поймала Димку.

Глаза Димке завязывал сам Андрейка. Он втрое сложил шарфик, проверил, не просвечивает ли он, потом аккуратно наложил шарф на Димкины глаза и туго затянул.

– Ну, лови! – крикнул он, а сам кинулся к Алке и рассказал ей свой план.

Алка обрадовалась и сразу согласилась. Девочка она была компанейская. Она даже из лагеря этим летом убежала за компанию и теперь мается одна без подружек в городе.

Чтобы Димка ни о чем не догадался, Алка немного попрыгала за его спиной, подергала Димку за рубаху, а потом умчалась в свой подъезд. Андрейка уже был дома. Он влетел в пустую квартиру и сразу кинулся к окну, зажимая ладошкой рот, чтобы потише смеяться.

Посредине просторного двора, растопырив руки одиноко бродил Димка. Он делал несколько шагов вперёд, потом резко оборачивался и хватал руками воздух. Постояв и малость подумав, он опять осторожно шагал и вдруг кидался в сторону. Таким своими действиями Димка хотел обхитрить ребят. «Пока я буду идти, – думал он, – Алка подкрадётся ко мне сзади, тут я обернусь и её схвачу».

Но Алка тоже, как и Андрейка, уже сидела у своего окна и тихонько повизгивала.

Димка почуял было неладное и вполголоса позвал:

– Ребята!

И тут он услышал шаги. Димка решил, что это крадётся кто-то из его друзей, и пошёл на хитрость. Он отвернулся, будто шагов не слышит, будто ему и дела никакого нет до разных там шагов, и стал шарить руками совсем в другой стороне. «Пусть подойдёт, – радовался он, – а я его сразу и запятнаю».

Андрейка и Алка у своих окон замерли. И было отчего!

По двору, опираясь на палочку, шла бабушка Феди Сидорова. Точнее, это была даже не Федина бабушка, а бабушка его мамы, Федина прабабушка. Основной Фединой бабушке было семьдесят лет, а её матери, бабушке Фединой мамы, – ровно девяносто! Она родилась ещё тогда, когда не было радио, электрических лампочек, самолётов, кино, наливных ручек и мороженого пломбир.

Прабабушка Феди Сидорова пережила трёх царей – и ничего. Так вот, эта самая бабушка, про которую можно было написать даже в каком-нибудь учебнике, шла прямо на Димку.

Сначала она не обращала внимания на Димку. Потом заметила его и удивилась: «Чего это мальчишка завязал себе глаза и носится по двору, расставив руки?» Бабушка, а точнее прабабушка, замедлила шаг, а потом и совсем остановилась. Димка тоже замер. Он ни капельки не сомневался, что это Андрейка или Алка. «Подойди-ка, подойди поближе, – думал он, – тут-то я тебя и цапну!»

Бабушка стоит, и Димка стоит. А за своими окнами Андрейка и Алка чуть не умирают со смеху. Бабушка постояла-постояла да взяла палочкой и подтолкнула Димку. Димка сразу обернулся и, кaк ужаленный, набросился на бабушку.

– Ага, попался! – крикнул он и сдернул с глаз повязку...

Алка так и прилипла носом к стеклу, ожидая что-то будет дальше? А выдумщик Андрейка свалился от смеху на пол.

В таком положении его и застал отец.

– Андрейка! – воскликнул он. – Ты понимаешь, Андрейка, я могу поехать в жаркие страны!

– В какие жаркие страны? – сразу подскочил Андрейка, забыв и про Димку и про Федину прабабушку.

– В те самые, где растёт виноград, журчат арыки, прямо на улице валяются персики и мальчишки разъезжают на ишаках.

– В Африку?! – выпалил Андрейка, потому что они с Димкой часто толковали про Африку.

– Ну, не совсем в Африку, но во всяком случае не хуже Африки. Побежали скорее на телеграф, будем вызывать маму! Такой случай выпадает один раз в жизни!

Поговорить с мамой по телефону – это, конечно здорово! И Андрейка кинулся за папой.

Двор к этому времени опустел – ни Димки, ни бабушки, ни Алки. Только посредине двора одна из Алкиных кошек играла с Алкиным шарфиком. Наверно, шарфик уронил Димка, спасаясь от бабушки. Андрейка хотел подобрать шарфик, но увидел, как к нему из своего подъезда несётся сама Алка.

– Ты куда? – спросила она, выхватывая шарфик. – Если на улицу, то смотри остерегайся. Туда убежал Димка, наверно, нас разыскивать.

– Мой папа уезжает в жаркие страны! Получше Африки! – вместо ответа выпалил Андрейка.

Алка ахнула, выпучила на Андрейку глаза, как на какую-нибудь знаменитость, и ничего не могла больше произнести.

Ещё одному человеку выпадает случай, который бывает только раз в жизни

На телеграфе папа заказал мамин санаторий и сказал Андрейке:

– Теперь немного поскучаем.

Они сели на диван, и Андрейка приготовился скучать. Но скучать ему не дал какой-то дядька в брезентовом плаще. За стеклянной дверью кабины он кричал в телефонную трубку:

– Да вы понимаете, что идёт горбуша! Я же не могу её остановить, я же не водяной!

Он сердито слушал, что ему отвечали, и кричал опять:

– Мне соль нужна не через неделю, а сейчас! Понимаете, соль, а не наряды... Что, что? Не успеете? А как прикажете поступать с пойманной рыбой? В Амур, что ли, опять вываливать?.. Да ведь соль, соль заканчивается, а рыбу всё везут...

Дядька сердился, грозил в угол кабины кулаком, просил, кричал. Ему очень уж нужна была соль, чтобы засаливать горбушу, а кто-то, на другом конце провода, обещал прислать её только через неделю.

– Зачем она мне через неделю! – опять кричал дядька. – Что я ею, Амур солить буду, что ли?!

Тут в другой кабине загорелась лампочка и голос из репродуктора сказал:

– Кому Хабаровск, пройдите в четвёртую кабину.

 Папа, а за ним и Андрейка втиснулись в четвёртую кабину. Но Хабаровск ответил, что связи с санаторием нет, будет только через час, соединяем вас с цирком...

– Причём тут цирк? – воскликнул папа.

Но оказалось, что это говорят уже не ему, а кому-то другому.

– Ничего не поделаешь, подождём, – сказал папа.

Человек в брезентовом плаще тоже выбрался из своей кабины и сразу заказал ещё один разговор. Сердито топая резиновыми сапогами, он вышел улицу и, расхаживая мимо окна, курил. А папа и Андрейка ровно час сидели, наблюдая за минутной стрелкой на больших круглых часах. И тут Андрейка сделал открытие, что часы идут только тогда, когда на них не обращаешь внимания. А как только начнёшь следить за стрелками, они останавливаются или уж передвигаются так тихо, что этого никак не заметишь.

Через час санаторий ответил, и Андрейка с отцом опять втиснулись в кабину. Но санаторий-то ответил, а мамы в её комнате не оказалось.

– Ушла гулять, – сказала дежурная сестра.

– Пожалуйста, пусть кто-нибудь ее поищет, упрашивал папа. – Очень срочное дело…

Кое-как маму нашли.

– Сергей, это ты? – спросил мамин голос.

– Здравствуй! – ответил папа. – Мы здесь с Андрейкой. Ты не беспокойся, ничего не случилось. Я…

– Что ты сказал? Что случилось с Андрейкой? – не поняла мама.

– Да нет, всё в порядке... Я говорю – всё хорошо! Тебе же нельзя волноваться, а ты волнуешься.

– Я не волнуюсь, – возразила мама. – А где всё-таки Андрейка?

– Да вот он, со мной.

– Я здесь, мама! – крикнул Андрейка, протиснувшись у папы под мышкой к трубке.

– Понимаешь, мне предлагают ехать в Ташкент.

– В Тайшет? – не поняла мама. – Ты же обещал не уезжать в командировки, пока я не вернусь.

– Да не в Тайшет, а в Ташкент. Понимаешь? Это связано с книгой. С моей рукописью.

Папа даже немного охрип, пока рассказал маме, что ему дают путёвку для поездки в Ташкент, в Дом творчества писателей, чтобы там за месяц он мог спокойно доработать рукопись книги.

– Издательство торопит, – объяснял папа, – а тут мне позвонили из Хабаровска и предложили путёвку. Понимаешь, такой случай бывает один раз в жизни!

– Понимаю, – ответила мама. – Конечно, тебе хорошо бы съездить, но как быть с Андрейкой?

– Андрейку придётся у кого-нибудь оставить, например у Тихоньких.

– У Тихоньких? А разве они вернулись из отпуска?

– Ах, да, – посмотрел на Андрейкину макушку папа. – Они же на юге. – Папа наморщил лоб и сказал: – Тогда у Петровых.

– Ну что ты, Сергей, – возразила мама. – Сознайся, что ты не подумал. Петровы оба работают, детей у них нет. Что Андрейка будет делать там целыми днями?

– Как же быть? Придётся отказаться.

– Дай-ка трубку Андрейке, – приказала мама.– Я, кажется, что-то придумала.

Папа сунул трубку Андрейке, а мама спросила:

– Сынок, ты хочешь поехать в Ташкент?

– В Ташкент? – переспросил Андрейка. – Хочу – И быстро добавил: – Очень хочу!

– Ну вот, теперь передай трубку отцу.

Но папа и так все понял.

– Ты шутишь! – воскликнул он. – Это же невозможно! – Потом посмотрел на печальное лицо сына и добавил: – Хотя, и правда, почему бы нам не поехать вдвоём?

– Правильно. Вот и поезжайте! Ты до какого числа должен быть в Ташкенте?

– До восьмого сентября.

 «Все пропало, – подумал Андрейка. – Мама не разрешит. Ведь первого сентября в школу». Но мама, милая мамочка сказала:

– Ну что же, Андрейка пропустит неделю занятий, зато побывает в таком интересном месте. Посмотрит хоть, как растёт виноград. Загорит, окрепнет. Поезжайте.

И мамин голос пропал. Папа послушал ещё немного, но, видно, санаторий уже отключился, и папа положил трубку.

– Вот так, – сказал папа, – и тебе выпадает случай. Такой случай, какой бывает только раз в жизни.

Они вышли из кабины и увидели посредине зала того самого человека, которому очень нужна была соль. Он стоял, расставив ноги, и вытирал лоб платком.

– Ну что? – спросил папа. – Как соль?

– Выбил! – ответил человек. – Завтра пришлют вертолётом.

– И мы выбили! – доложил Андрейка...

Алка Косицина почти всё это время бегала по двору и сообщала каждому встречному, что Андрейкин отец уезжает в Африку. Когда Алка говорила об этом, у неё так сияли глаза, будто едет она сама. Кто удивлялся, кто не верил, а кто спрашивал, с кем же останется Андрейка, ведь его мать в санатории. Но этого Алка и сама не знала. А прабабушка Феди Сидорова, опершись на палочку, пожевала губами спросила: «Может, так едет, как ты, Алла, съездила в пионерский лагерь?» Более обидных слов для Алки не существовало.

Ездила она в лагерь, ездила. Вместе с Федей Сидоровым и Таней Ласточкиной – своей лучшей подругой. В лагере Алка быстренько со всеми перезнакомилась, носилась как угорелая и даже первое время про Таню забыла. А потом вспомнила, разыскав ее, смотрит, а Таня сидит и плачет.

– Ты чего плачешь? Подралась с кем-нибудь да? – спросила Алка.

Но Таня, в отличие от Алки, драться совсем не умела. Просто она затосковала по маме.

– Не привыкла я еще, – ответила Таня.

– Ну, ладно, ты давай поскорее привыкай, а то меня вон ребята зовут, – сказала Алка и убежала.

А Таня все привыкнуть не может – ребята играют, а она слёзы вытирает. В обед она только стакан компоту выпила. Но этого никто не заметил, потому что её выручил Федя Сидоров. Это тот, у которого есть бабушка и прабабушка. Обе они потчевали внучка то оладушками, то шаньгами, то рыбными котлетами, поэтому Федя и любил поесть. Федя Сидоров и говорит Тане:

– Ласточкина, ты что, борщ не будешь есть? Тогда давай его мне, у меня хороший аппетит.

Так Федя Танино первое и второе съел. И ужин тоже.

На второй день Таня опять плакала. С ней и вожатая беседовала, и Алка Косицина говорила: «Ну ты всё время сидишь и плачешь? Я же не плачу!» А Таня всё равно плачет. За ужином даже Федя Сидоров поинтересовался:

– Ласточкина, ты чего ревёшь? Может, оттого, что я тебе есть помогал?

А когда узнал, что совсем не поэтому, говорит:

– Ну, раз так, пододвигай сюда свою кашу, я и её могу съесть.

Ещё день прошел. В лагере веселье. Ребята футбол гоняют. Алка в санитарном кружке перевязывать раненых учится. Федя Сидоров в беседке пирожок жует. Одна Таня в кустах ревёт.

Там, в кустах, уже под вечер её и разыскала Алка.

– Ты что, не привыкла ещё? – удивилась она.– Ну что мне с тобой делать? Горе ты луковое.

– Алка, – попросила Таня, – отвези ты меня домой!

– Здравствуйте – до свидания! – воскликнула Алка. – Да как же я тебя отвезу? Ведь ночь скоро.

– А мы утром давай уедем. После завтрака. Когда катер придёт.

Это было уже приключение, да ещё и необычное, и Алка согласилась. Утром, после завтрака, девочки потихоньку собрали свои чемоданчики. У лагерных ворот, на которых написано: «Добро пожаловать!» – дежурил на этот раз Федя Сидоров.

– Уезжаешь? – спросил он у Тани. – Жалко. С тобой хорошо было сидеть. А теперь могут такую соседку посадить, что у неё не только тарелку супу не выпросишь, а и свою караулить придётся.

Потом он полез в карман, достал медовый пряник и сказал:

– Я бы тебе этот пряник на дорогу дал, да я его уже надкусил.

Домой ехали на том же катере, что и в лагерь. А как приехали, сразу начались неприятности. Таню дома как следует пристыдили и в тот же день отправили обратно в лагерь. Больше, говорят, она там не плачет, наверно, привыкла. Алкина судьба сложилась похуже. Её ругать особенно не стали, но в наказание оставили дома. Все почему-то решили, что это Алка подговорила Таню бежать из лагеря. Вот так иногда может пострадать совершенно невинный человек…

Сборы, разговоры

– Папа, а это далеко? – спросил Андрейка, когда они вышли из телеграфа.

– Далеко, – ответил задумчиво папа. – Так, по-моему, около восьми тысяч километров.

– А я правда поеду?

– Да куда же тебя девать! Вопрос решённый. Отныне ты путешественник.

И верилось Андрейке и не верилось. Ну разве может ни с того ни с сего привалить человеку такое счастье?!

– А на чём мы поедем? На пароходе?

– Нет, мы с тобой полетим.

Это было совсем здорово! На катерах и пароходах и Андрейка и его друзья уже плавали, а на самолёте... Нет, на самолёте никто из них не летал.

– А когда? – спросил Андрейка.

– Завтра чуть свет и вылетим. Больше у нас тобой времени нет.

 Недалеко от Андрейкиного дома есть известное всем мальчикам и девочкам место. Там стоит новенький автомат, окрашенный красной краской. Красный он, наверно, потому, чтобы его издали был видно, а то вдруг кто-нибудь пройдёт мимо и не заметит.

За три копейки автомат выдаёт стакан холодной газированной воды с сиропом. Ни один мальчишка, если у него в кармане есть монетка достоинством в три копейки, не пройдёт мимо. Даже если пить ему совершенно не хочется, он всё равно, увидав автомат, свернёт к нему, бросит в щелку монету и будет завороженным взглядом следить, как, пенясь, наполняет стакан вода. Потом он, не отрываясь, чувствуя, как холодеют зубы и резинка трусиков все сильнее врезается в живот, выпьет всю воду до капельки. Выпьет и с сожалением посмотрит, как некоторые чужаки взрослые выплескивают недопитую воду на землю. Иногда даже целых полстакана.

У этого автомата, щурясь от удовольствия, допивала воду Алка. Увидев Андрейку, она замахала ему пустым стаканом и, дождавшись, когда Андрейкин отец отошел, зашептала:

– Андрюша, а ты меня не обманул, что твой папа уезжает?

– Ну, вот ещё, – сказал Андрейка. – Конечно, уезжает. И я с ним!

– Надо же! – рассердилась Алка. – Тогда ничего не выйдет. А я так всё хорошо придумала!..

– Что же ты придумала? – обиделся Андрейка.

На его месте всякий бы обиделся. Человек летит за восемь тысяч километров, а она даже не удивляется.

– Знаешь, как я здорово придумала, – тараторила Алка. – Мы бы так обманули Димку! Ох бы и обманули!

– Ну, говори, что ты придумала?

– А, – махнула рукой Алка, – теперь уже неинтересно. Вот если бы ты не уезжал, тогда другое дело. Тогда бы мы сказали Димке, что ты уезжаешь. Он бы поверил, а ты бы вовсе не уезжал. А теперь какой интерес его обманывать, ты и так едешь. А в какие жаркие страны вы едете?

– В Ташкент, – с гордостью сказал Андрейка.

– В Ташкент – город хлебный! – воскликнула Алка и даже запрыгала, и Андрейка её простил – все-таки удивилась и обрадовалась.

Но обрадовалась Алка Косицина не потому, что Андрейка так далеко уезжает, – она придумала новый план.

– Знаешь, – сказала она, – только, чур, не отказываться. Поезжай в Ташкент, так и быть. А Димке мы скажем, что едешь ты в Африку, в пустыню Сахару. Вот уж он удивится! Ладно, ты иди, а я побегу искать Димку.

Только Андрейка пришёл домой, где отец укладывал в портфель разные бумаги, в дверь постучал Димка.

– Войдите! – крикнул папа.

Но Димка не стал заходить. Он подозвал Андрейку к двери и, прикрывая рот ладошкой, спросил:

– Вы в Африку, да?

Это была уже Алкина работа.

Андрейка заколебался. Не очень хотелось обманывать Димку, не хотелось подводить и Алку. И вместо ответа Андрейка кивнул головой.

Димка и позавидовал и обрадовался. А когда узнал, что Андрейка уже завтра уезжает, даже рассердился:

– Что же ты раньше не говорил? Ты, наверно и не собирался еще? Забудешь что-нибудь взять, потом хватишься, да поздно будет. Мы с папкой на рыбалку задумаем ехать и то полдня собираемся, а ты...

Андрейке не хотелось признаваться, что о поездке он узнал только сегодня, поэтому он сказал:

– Да мы собираемся понемногу, а после обеда начнем собираться по-настоящему.

– Эх ты, – засопел Димка. – А молчал...

– А что тут такого? Подумаешь, съездить в Африку, – ответил Андрейка так, будто в далёкие страны он уже ездил не один раз и дело это ему привычное.

Димка немного растерялся от такого ответа, поморгал глазами, помолчал, потом разрешил:

– Ладно, иди собирайся, я ещё приду.

Не успел, наверно, Димка сбежать по лестнице, как в дверь просунула голову Алка. Она тоже подозвала Андрейку и шепнула:

– Андрюша, а ты знаешь, что там змеи и тарантулы?

– Где? – не понял Андрейка.

– В Ташкенте, где же ещё... – И Алка протянула ему книгу, которую до этого прятала за спиной.

А в этой книге на картинках были нарисованы разные противные пауки. И фаланга с волосатыми ногами, и скорпион с загнутым хвостом, и тарантул с полосатым брюшком. Алка даже предложила прочитать вслух, как они жалят. Но Андрейка отодвинул книгу рукой и сказал:

– Подумаешь, – хотя все эти паукообразные ему не очень понравились.

Алка опять спрятала книгу за спину и, нагнувшись к Андрейке, спросила:

– Андрюша, а ведь там бывают землетрясения. Вдруг ты приедешь, а там ка-ак тряхнёт?!

Эти Алкины слова услышал даже папа, он повернулся к ребятам и сказал:

– Не пугай нас, Алла. Землетрясения бывают не так уж часто. А потом, живут же в Ташкенте другие люди, и мы проживём.

Алка ойкнула и закрыла дверь.

Собраться в дорогу, оказывается, не так-то просто. Папа взял свою рукопись, нужные ему для работы книги, исписанные карандашом блокноты, папку с вырезками из газет, пачку чистой бумаги. Потом они с Андрейкой стали вынимать из комода необходимые в дороге вещи. Рубашку нужно? Нужно. Трусы для Андрейки нужно? Нужно. Новые сандалии нужно? А как же. Носовые платки понадобятся? Конечно. Бритву для папы нужно? Нужно.

Собирались так до самого обеда. А когда стали укладывать все в чемодан, выяснилось, что отобранные вещи в него никак не влезут. Пришлось кое-что вынимать из чемодана.

Фотоаппарат оставим? Нет, надо взять. Одно полотенце оставим? Оставим. Трёх рубашек хватит? А может, не хватит? Мамы там не будет, стирать некому...

Часам к двум дня чемодан уложили. И тогда вспомнили, что надо куда-то деть цветы и кому-то отдать аквариум. Кому-то оставить ключ для мамы, а кого-то надо попросить, чтобы забирал газеты и письма из почтового ящика. И надо ещё сходить в школу, предупредить, что Андрейка опоздает на неделю. Папе требовалось оформить отпуск, взять билеты на самолёт, заплатить за квартиру и не забыть сделать что-нибудь важное.

– Ладно, – сказал папа, – перекусим, а потом ты займись цветами и аквариумом, а я побегу по другим делам.

Сказано – сделано... Открыли банку лосося, достали из буфета салат из морской капусты, вскипятили чай и закусили.

 Не допив чай, папа пошел в город улаживать свои дела, а путешественник Андрейка побежал к Димке.

Димка сидел за столом и ел прямо со сковородки жареную горбушу, которую утром купила его бабушка. Он стал приглашать за стол Андрейку, но Андрейка сказал:

– Димка, забери у меня аквариум. Все равно, пока нас не будет, рыбки пропадут.

– Да ты что? – ответил Димка. – Зачем мне второй аквариум? У нас же свой есть!

– Куда же я его дену?

– Отдай Алке.

Алка, может быть, и согласилась бы взять аквариум, да у них дома жили две кошки, и не простые, а кошки-рыболовы. Алкины кошки давно повадились ходить на Амур, и не то сами ловили там рыбёшек, не то таскали их у рыбаков. Отдавать Алке аквариум из-за кошек, конечно, опасно.

– Подожди, – сказал Димка, объедая косточку. И оттого, что он сразу и ел и говорил, у него вместо «подожди» получилось «поожди». – Поожди, – сказал Димка, – я сейчас доем и приду к тебе. Мы с тобой сходим к одному моему знакомому. Может, он возьмёт.

Димкиным знакомым оказался ученик восьмого класса, высокий парень Олег. Он долго разглядывал Димку и Андрейку, а потом сказал:

– Постойте, где-то я вас обоих видел?

– Ну! – обрадовался Димка. – Конечно, видели! В школе. Вы дежурным были, а я бежал по коридору, налетел на вас и боднул головой в живот!

– Точно! – припомнил Олег. – Я еще поставил тебя к стене до конца перемены.

– Ну! – разулыбался Димка. – К стене возле лестницы. Тогда мы и познакомились.

 Но даже по такому старому и памятному знакомству Олег не захотел брать аквариум.

– Нет, – отказался он. – Аквариум мне не нужен. Возраст не тот. Вот если бы вы принесли мне какую-нибудь старинную монету для коллекции, тогда я, пожалуй, взял бы аквариум в придачу. У вас нет старинных монет?

Старинных монет у друзей не оказалось, и Олег, вежливо похлопывая ребят по плечам, закрыл за ними дверь.

– Хороший парень, правда? – сказал Димка.

– Правда, – уныло согласился Андрейка.

Они вернулись к себе во двор, и тут возле Андрейкиного подъезда обнаружили грузовик. В кузов грузовика Андрейкин отец с шофером устанавливали аквариум. Оказывается, пока друзья искали, кому бы отдать рыбок, папа уже договорился с детским садом, и за аквариумом пришла машина.

Аквариум с перепуганными меченосцами и пецилиями погрузили, машина, погудев, укатила в детский сад. Папа сразу же ушёл покупать билеты, а к ребятам прискакала Алка. К ней домой перетащили все цветы, и Алка принялась их поливать. Она босиком бегала то на кухню за водой, то на крылечко, где пока поставили горшки с цветами, и нет, чтобы потихоньку, а чуть ли не на весь двор отчитывала Андрейку. И цветы-то он не мог ни разу полить, и пыль-то с листьев не обтирал. Вот если бы ему самому целую неделю не давали пить, что бы он тогда сказал..

В общем, аквариум и цветы попали в надёжные руки.

– Пойдём, – сказал Димка. – Алка сама справится, а я тебе что-то скажу.

Приятели зашли в Андрейкин подъезд и уселись на подоконнике на лестничной площадке. Через двор с Амура плелись усталые и мокрые Алкины кошки, и каждая тащила в зубах по синявке. Видно, рыбалка у них была удачной. А по небу к Амуру плыли редкие облака, и тень одного из них тоже бежала по двору.

– Ты там очень не бегай, – задумчиво сказал Димка. – Если что, от каравана не отставай...

– От какого каравана? – не понял Андрейка.

– Ну, от верблюдов, если пойдете через Сахару.

– Не, – сказал Андрейка и покраснел.

Ему стало неловко оттого, что они с Алкой обманули Димку, а он до сих пор верит. «Сказать ему, что ли, что мы едем не в Африку?» – подумал Андрейка. Но решил, что он признается не сейчас, а немного попозже, ну, например, через полчаса.

– Ты тут посиди, я тебе что-то принесу, – сказал Димка. Он соскочил с подоконника и убежал.

Андрейка, конечно, заинтересовался, что же такое может принести ему Димка, и, высунувшись из окошка, ждал.

Перед ним был двор с кусочком асфальта посредине, со столбами, на которые вешали то волейбольную сетку, то верёвки для белья. Алка на своём крылечке протирала тряпочкой цветы, а потом стала чесать пятку. Видно, её укусил комар. За Алкиным домом, совсем недалеко, проходила главная улица. Она тянулась вдоль Амура. Там у самой реки детский парк и пристань. И если бы им с папой завтра не улетать, Андрейка и Димка, конечно, бегали бы там по берегу. Они смотрели бы на пароходы и катера. Может быть, встретили бы пассажирский пароход или сидели бы на дебаркадере и ловили косаток.

И Андрейке стало грустно. Кто его знает, есть ли в Ташкенте река и пароходы? Какие там ребята? Наверно, таких товарищей, как Димка и Алка, он там не найдет. А что если в Ташкенте на самом деле, как говорит Алка, полно змей и тарантулов? Еще укусит какой-нибудь. А мама? Андрейка и так соскучился по маме, а теперь он не увидит её ещё целый месяц.

Грустные Андрейкины мысли перебил Димка. Он трусил через двор, придерживая руками карманы. Димка был пониже Андрейки, но поплотней. Мама не раз говорила Андрейке: «Ну что ты у меня такой тоненький? Был бы как Митя. – Димку она одна во дворе звала Митей. – Посмотри, какой он коренастый и плотный».

Да, Димка был коренастый и сильный, посильней своего товарища. Он и плавал и нырял получше Андрейки, и вёслами на лодке управлялся, как взрослый. Но Андрейка был похитрее. Однажды, еще зимой, Димка толкнул Андрейку в сугроб. Андрейка это запомнил и всё ждал случая, когда бы и ему неожиданно свалить Димку. В сугроб толкнуть Димку не удалось, он всё время отбивался. Зато, когда шли домой, Андрейка толкнул его посредине двора. Димка поднялся и говорит:

– Что же ты меня на твёрдое толкаешь? Я же тебя толкнул в сугроб!

– Ладно, – сказал Андрейка, – пойдём назад, я тебя ещё в сугроб толкну, чтобы было справедливо.

Димка сначала пошёл, а потом догадался, что Андрейка хитрит и что так будет совсем несправедливо, ведь они уже толкнули друг друга по разу. А если толкнули – значит в расчёте.

Димка затопал ногами по лестнице, всё так же придерживая руками карманы. А когда остановился возле окна, из одного кармана достал почти новенький перочинный ножичек с двумя лезвиями и коричневой ручкой, а из другого компас.

– На, – протянул он и ножичек и компас Андрейке. – Это тебе в дорогу. Насовсем.

О том, что Андрейка обрадовался такому подарку, и говорить нечего. Он стоял и разглядывал и компас и ножичек. Ему хотелось сразу же попробовать – острые ли лезвия у ножа и хорошо ли показывает стрелка компаса на север. А Димка говорил:

– Теперь с компасом ты не заблудишься. А если потеряешь его или утопишь во время кораблекрушения, тоже ничего. Смотри по солнцу. Утром оно на востоке. Когда проголодаешься, в обед, значит, – на юге. А вечером – на западе. А ножичком можно отбиваться от разных зверей и крокодилов. Вот так раскроешь его, – Димка развернул оба блестящих лезвия, – зажмёшь в руку и будешь махать. Любой зверь отскочит.

Андрейка взял ножичек с раскрытыми лезвиями и, правда, сразу почувствовал себя надежно вооружённым.

– А ну, покружись, – учил Димка... – Правильно! Видишь, теперь к тебе никак не подойдешь.

– Новенький нож! – высказал свое восхищение Андрейка.

– Ну! – подтвердил Димка.

У Димки это «ну» иногда заменяло «да», иногда «нет» и еще много других слов. Он взял из рук Андрейки компас и сказал:

– А теперь давай его запутаем.

– Кого?

– Компас! Видишь, стрелка показывает на Алкин дом. А мы закроем стёклышко рукой, чтобы стрелка не видела, куда показывать, и покружимся.

Димка закрыл ладошкой компас и стал ходить по лестничной площадке то туда, то сюда. Потом он завертелся на одном месте, присел за подоконником и открыл компас. Стрелка покружилась, покачалась из стороны в сторону и, хотя не видела Алкиного дома, уставилась прямо на него.

Андрейка тоже попытался запутать компас. Он выбежал с ним на крылечко, походил по двору и вернулся к Димке. Компас всё равно показывал на Алкин дом. Хороший компас – решили ребята.

Проверяла компас и Алка. Она прибежала, чтобы ещё раз сообщить всякие ужасы про тарантулов и скорпионов. По её словам выходило, что они будут подстерегать Андрейку на каждом шагу. Высказав всё, что вычитала в своей книжке и что придумала сама, Алка долго носилась с компасом по лестнице. Но и она признала, что компас правильный.

Но Алку ожидали домашние дела. Она вдруг воскликнула:

– Ой, ребята, а мне ещё картошку чистить, ведро выносить!.. – и убежала.

Зато Димка весь остаток дня провёл с товарищем.

– Ты запоминай все, что увидишь, – говорил он. – А как вернёшься, – расскажешь. И письмо мне пришли с африканской маркой откуда-нибудь с Нила.

Лучше бы Димка этого не говорил. Как только он упомянул об Африке, Андрейка сразу сник. Он вспомнил, что обманул лучшего друга. А признаться в этом теперь, когда Димка сделал такой отличный подарок, было почти невозможно. Но он всё-таки признался. Пощупал в кармане ножичек и сказал:

– А знаешь, Дима... – и всё рассказал. Он даже протянул Димке ножичек и компас:

– Возьми, я ведь поеду не в Африку...

Но Димка нисколько не обиделся. Он обрадовался:

– Чудак ты! Да в Ташкент поехать еще интересней! Там же одни герои живут! Вот бы мне туда... – и он засунул ножичек и компас обратно в Андрейкин карман. – Ты там не забудь, расспроси у ташкентских ребят про землетрясения. А главное, боялись они или нет?